Двери троллейбуса сложились гармошкой, и тепло из салона вырвалось па́ром в ночную прохладу. Пятёрка гуляк влетела внутрь, громко обивая грязные носы ботинок обо всё, что попадалось на пути: ступени, стойки поручней и ноги пассажиров.

Никто из присутствующих одиночек, которых собрал вместе единственный ночной транспорт, не стал делать замечания возбуждённой от хмеля толпе молодых людей, которые с диким огнём в глазах обсуждали возможности применения своих детородных органов. Каждый старался перекричать другого, озвучивая мысли насчет того, кому, куда и за какие грехи. Всё это сопровождалось злобным смехом и закреплялось тостом. Молодые люди устроили распивочный пункт прямо в задней части салона и громко стукались донышками бутылок после каждого взрыва хохота.

Механизм довольно затарахтел, двери зашипели, гармошка выпрямилась, и машина, плавно качнувшись, отчалила от городской пристани. Народу в салоне, не считая новоприбывших, было немного ― человек десять, включая кондуктора. Она поднялась с места и направилась к толпе, крепко сжимая в руке веретено билетов.

― Молодые люди, проезд оплачиваем, ― устало произнесла женщина, чьи очки были старше любого из парней.

― Проездной, ― рыгнул один из них.

― У меня тоже!

― И у меня!

Последнему, кажется, не было и восемнадцати — пушок под носом, ломаные движения и нерешительный взгляд. Но в толпе друзей он чувствовал себя уверенно и, чтобы доказать это, кричал громче всех.

― Предъявляйте, ― сухо ответила женщина, явно не впечатлённая представлением.

― А вы свой сначала предъявите! ― брызнул пенящейся слюной самый плечистый.

― Я кондуктор, ― всё так же бесстрастно произнесла сотрудница «перевозчика».

― А я электрик! И что мне теперь — за свет не платить? ― отозвался тот, чья бутылка с пивом уже потеряла донышко, и содержимое текло по его куртке, разнося кислый запах на весь салон.

― Молодые люди, либо оплачиваем, либо выходим.

После этих слов, как по сигналу, троллейбус остановился, и все остальные пассажиры покинули транспорт.

― Тебе же сказали: у нас проездные, ― выкатив худую грудь полумесяцем, прокаркал малец.

― Валер, поехали на базу! ― крикнула женщина водителю.

― Да, Валер, поехали на базу, ― передразнивали парни женщину, показательно вытирая воображаемые слёзы.

Двери снова закрылись, троллейбус отчалил и совершил разворот. Ребята посмеялись секунд десять, но, когда машина начала набирать ход, до самого трезвого наконец дошло:

― А как троллейбус посреди дороги развернулся, если он едет по проводам? ― с непритворным интересом спросил он. Остальные лишь пожали плечами, не придав значения несущественному вопросу.

Троллейбус стремительно наращивал ход, гудел и, как ни странно, обгонял машины. Лампы потускнели, многие и вовсе погасли. Теперь только городские фонари и рекламные вывески прерывисто освещали внутренности салона. Кондуктор молча сидела на своём месте и смотрела вперёд. Остановок больше не было.

― Эй! Шеф, ты куда нас везёшь? ― наконец крикнул один из смелой пятёрки.

Ответа не последовало.

― Слышь! Останови, мы сойдём! ― голоса у ребят ломались, в них проклёвывались нотки трезвости.

Кондуктор не шелохнулась.

Город закончился, теперь они мчались по тёмной трассе. Света в салоне не было, за исключением мигающих лампочек в кабине водителя. Из карманов молодых людей вылезли мобильные телефоны с отсутствующим сигналом и просьбой обновить интернет-страницы.

Как только машина свернула в поле, один из балагуров подлетел к кондуктору и начал сыпать угрозами:

― Да ты знаешь, где я работаю?! Если завтра не появлюсь в офисе, ты без пенсии останешься!

После этих слов погасли передние фары.

― Пожалуйста, выпустите нас, мне к ЕГЭ готовиться надо, ― умолял фальцетом юнец.

Троллейбус мчал, разрывая ночную тишину своим гудением. Молодые люди, уже полностью протрезвев, дрожали и вспоминали, как нужно действовать при захвате заложников. Они пытались разбить стекло молоточком, используя вместо него бутылки из-под пива, ломали ногти, чтобы вскрыть дверь-гармошку, но всё было зря.

Наконец появились первые деньги.

― Вот, сдачи не нужно! Верните нас в город! Умоляю!

Кондуктор всё так же сидела без движения. Мольбы о прощении, призывы к совести и даже слёзы заполнили троллейбус, а он всё ехал и ехал, пока не достиг огромного озера.

― Где мы? ― перешёптывались ребята.

― Нас утопят, ― плакал юнец с пушком под носом.

― Серёг, ты троллейбусом умеешь управлять? Может, вырубим их? ― с надеждой в голосе промямлил кто-то. Но Серёга лишь мотал поникшей головой.

Наконец передняя дверь открылась, и кондуктор вышла на улицу. В свете луны её силуэт мелькнул в кабине водителя. Ребята заметили, как в руках у женщины появился продолговатый предмет.

― Всё… Нас застрелят… И утопят… ― вытирая опухшие глаза, электрик и ребята не могли найти слов, чтобы поддержать друг друга.

В салоне зажёгся свет, и кондуктор, звучно топая, зашла внутрь. В руках у неё были швабры и ведро. Она поставила их рядом с дрожащей толпой и улыбнулась:

― Как стены помоете, я вам выдам тряпки, приступите к сиденьям и полам, а потом поедете домой. Возражения имеются?

Пятёрка синхронно замотала головами.

Ночь была долгая. Ребята разделились. Двое бегали за водой, один менял тряпки, ещё двое относили грязную воду к непонятно откуда взявшейся огромной ёмкости, в которой уже плескалась вода. Видимо, троллейбус приезжал сюда не в первый раз.

Закончили с восходом солнца. Троллейбус блестел как новенький ― даже стёкла сияли. Ребята, уже полностью протрезвев, работали молча и слаженно. Когда задача была выполнена, кондуктор пробила им билеты, и троллейбус двинул в сторону города. Ночных бунтарей развезли по остановкам, а машина выехала на основной маршрут: встречать новый день и новых пассажиров.

Александр Райн

Если вам понравилась история, поддержите автора лайками, репостами или угостите печеньками 2202206829408835 (сбербанк) буду рад любой вашей поддержке! =) Спасибо!