Стрелок проснулся сегодня рано, ещё до того, как первые троллейбусы начали покидать парк. Скрипнув пружинами старой кровати, он побрел на кухню и, поставив турку с кофе на газ, начал приготовления для сегодняшнего дела.

Уже несколько месяцев он следил за своей целью и, исходя из своих записей и наблюдений, сделал вывод, что простым оружием здесь не справиться. Классический лук со стрелами был оставлен висеть на стене — дожидаться более сговорчивых и действенных субъектов. Он протер пыль с любимого орудия и достал с антресоли тяжелый продолговатый чехол. Винтовкой он пользовался редко. Это било по его самолюбию и заставляло чувствовать себя непрофессионалом. Но сегодняшняя цель оправдывала все средства.

Кофе спокойно покинул турку и вытек на плиту, пока стрелок разбирал оружие для проверки и смазки всех комплектующих. Запах оружейной смазки, донесшийся до ноздрей, был приятней аромата свежесорванных полевых цветов.

Стрелок шевелил губами, беззвучно проговаривая весь ход своего плана поэтапно, параллельно настраивая стабилизацию, меняя затвор и смазывая спусковой механизм для плавности хода.

Этот мужчина — его цель — был самым настоящим профессионалом. Он жил с родителями, поглощал в неимоверных количествах чеснок, носил штаны на подтяжках поверх свитера и работал водителем эвакуатора. Комбинация этих жизненных принципов начисто отбивала любую возможность на успех. Но для стрелка не было ничего невозможного. Дождь стучал в мутное стекло окна, словно подгоняя стрелка и намекая на то, что если сегодня дело не будет сделано, то крылья, висящие в гардеробе, придётся сдать.

Он установил новенький оптический прицел и снял глушитель, так как о его успехе обязан был узнать мир. Это дело должно было стать главным в его послужном списке.

Собрав винтовку и упаковав обратно в чехол, он надел плащ, протер плиту и вышел из дома.

***

Юра Растяпов съел за завтраком пяток жареных яиц, измазав желтком мятую рубашку, и закусил любимым бутербродом с чесночной колбасой, запив всё это растворимым кофе, который придавал его зубам здоровый коричневый оттенок.

Проигнорировав дезодорант, он отбил запах пота, умывшись с хозяйственным мылом, и, причесав сальные волосы гребешком, поспешил на работу.

Растяпову исполнилось тридцать шесть лет, и за всё это время он был близок с женщиной лишь однажды, когда мамина подруга перебрала шампанского на Новый год и осталась ночевать у них дома, в комнате Юры. Они спали на одной кровати, и Юра пару раз задел женскую грудь локтем, за что трижды получил по хребту. На этом вся его сексуальная жизнь закончилась.

Дождь лил с ночи и был хорошим знаком, обещающим плодотворную смену. Юра ненавидел людей с какой-то неоправданной внутренней злостью. Ему доставляло искреннее удовольствие забирать брошенные под запрещающими знаками машины. Возможно, причиной тому было то, что его самого бросали сотни раз. Бросали люди, которых он называл друзьями; бросали учителя, что так и не смогли или не захотели поверить в него; бросали женщины. На самом деле женщины его не бросали. Просто он никогда не делал первого шага, но искренне верил в то, что одним своим желанием быть рядом с ними он уже делал больше положенного. Девушки должны были видеть это и действовать первыми, но они не действовали.

Черное небо топило город своими холодными слезами, превращая улицы в каналы и заставляя людей прятаться под зонтами, капюшонами и козырьками зданий.

Большинство автолюбителей не имели под рукой ни того ни другого, ни уж тем более третьего и старались парковать свои «судна» поближе к работе, магазину, больнице или детскому саду.

Растяпов действовал быстро и профессионально. За пару часов он освобождал целую улицу от нарушителей, одаривая людей, рассчитавших свою зарплату на месяц, неожиданными штрафами.

Те, кто успевал выбежать на звуки работающей лебедки, нападали на эвакуаторщика с мольбами и угрозами, пытаясь остановить акт несправедливости, но Растяпов не знал пощады.

Его не волновало, кто стоит перед ним и сколько стоит автомобиль, отбуксированный им на штрафстоянку. Парень таким образом показывал всему миру, что для него нет авторитета выше собственного и любой человек, независимо от пола, возраста, вероисповедания и своего статуса, будет законно наказан, если нарушение есть. И ему — Растяпову — за это ничегошеньки не будет.

Как правило, Юру ненавидели все вокруг и мечтали, чтобы проклятый эвакуатор слетел с моста, врезался в фонарный столб, сгорел, попал под поезд. Самому водителю желали болезней и мучительной смерти. Все были злы друг на друга, и эта злость с годами вошла в привычку. После каждой смены Юра загонял машину на стоянку, вынимал ключи и шел домой, нигде по пути не задерживаясь. Даже за продуктами, как правило, ходила его мать.

***

Стрелок знал маршрут эвакуаторщика наизусть. Он выбрал улицу, на которой располагалась самая дешевая столовая в городе, где обедали все местные офисы и ближайшие стройки. Парковку вдоль дороги убрали в прошлом месяце, и многие до сих пор оставляли свои автомобили там по привычке, не обращая внимания на новый знак.

Стрелок разместился на крыше единственной в округе многоэтажки, откуда был прекрасный обзор.

Выставив опорные сошки для фиксации винтовки, он скинул с себя плащ, накрыв им оружие, чтобы вода не попала на прицел. Устроившись поудобнее в скопившейся на пологой крыше луже, он дослал патрон, проверил ветер и, настроив зум, принялся ждать.

По расчётам стрелка, у него был всего один шанс поразить цель и всего две секунды на исполнение. Этого должно было хватить.

Растяпов подъехал вовремя, несмотря на то, что был совершенно непунктуален по жизни.

Белая Kia Rio была загружена меньше чем за пять минут, и Растяпов уже мчал в сторону штрафстоянки. Следующим был красный Solaris с подбитым правым крылом и номерами другого региона.

Наконец, дело дошло до синей «Лады» с наклейкой «У» на заднем стекле. Из столовой в этот момент, царапая каблуками асфальт, выбежала девушка, юбка и блузка которой совершенно не соответствовали погодным условиям. Северный ветер сдувал её с ног и уничтожал утреннюю укладку волос, на которую она потратила два часа.

― Стойте! ― кричала девушка, но шум дороги и ветер заглушали её голос. ― Остановись! ― звала она, но Растяпов молча грузил авто на платформу. ― Да что же ты делаешь? Козёл!!!

Вот он. Момент. Машины как раз остановились на ближайшем светофоре, ветер делал перегруппировку, чтобы задуть с новой силой, даже дождь, казалось, перестал выстукивать свою бесконечную барабанную дробь. Юра услышал, как его назвала девушка и отпустил рычаг.

― Чё ты сказала, овца?! ― заорал он в ответ.

Девушка тут же набросилась на него, дрожа то ли от злости, то ли от холода. Она поливала Растяпова самыми изысканными матюгами, смешивая его с той грязью, что была раскидана по всему городу этим пасмурным осенним днем.

Растяпов не отставал. Невероятно редкое общение с противоположным полом оставило след на его умении делать это, и он не видел краёв, вываливая на девушку все свои душевные помои.

Дождь забил с новой силой, машины тронулись, ветер заставил их обоих съежиться и сделать шаг в сторону. Стрелок уже прищурил глаз и ждал, когда они выстроятся в одну линию.

Наконец Растяпов вынул козырь из рукава и бросил самую грязную фразу, какую знал, отчего девушка вновь кинулась на него с кулаками. Она была на расстоянии полуметра, когда стрелок, задержав дыхание, нажал на спуск. Раздался хлопок, и с ближайших деревьев в небо сорвалась стая птиц.

Пуля стремительно вышла на свободу и, разбивая на своем пути капли дождя, полетела в сторону враждующих, чтобы пронзить оба сердца одновременно.

Что-то кольнуло в груди Растяпова, и он издал глухое «уф». То же самое произошло и с девушкой, что пыталась нанести ему удар в глаз. Грудь сжалась, в глазах потемнело и дыхание как будто оборвалось.

Стрелок тем временем уже складывал винтовку в чехол и облачался в тяжелый от воды плащ. Дело было сделано, он в очередной раз подтвердил, что крылья ему даны не за слова, а за дело.

Растяпов тем временем затащил девушку, которая была без сознания, в свой эвакуатор. Там он пошлепал ей рукой по щекам и, достав из сумки термос, налил горячий кофе, отчего все окна в машине разом запотели. Мужчина смог найти нужные слова, чтобы извиниться, когда девушка пришла в себя. Она смогла найти в себе силы, чтобы простить. Больше слов не было. Была лишь долгая история, полная любви, заботы и тепла, которая началась с того, что два одиноких сердца сошлись под дождем одним холодным осенним днём. А всё благодаря тому, что в их сердцах что-то одновременно ёкнуло.

Александр Райн