Ромка был обычном средним учеником обычной средней школы в совершенно обычном среднем городе. У него был только один талант: никому не мешается, и ладно. В дневнике — тройки, в спорте — шестые и седьмые места. Среди девчонок Ромка считался малосольным огурцом: и ни туда и ни сюда — короче говоря, на любителя. Никто не пророчил ему успехов, да и сам он особо ни к чему не стремился. Перемены в судьбе мальчишки начались в четырнадцать лет, когда по закону Ромку обязали получить паспорт.

«Ну паспорт и паспорт», — подумала вся семья. И только бабушка, приехавшая ради такого повода из своего очень загородного имения, отнеслась к событию серьёзно.

— Ты уже придумал, как будешь подписываться? — строго спросила за обедом женщина у лениво жующего Ромки.

Тот кивнул и, взяв салфетку, поставил на ней какую-то малопонятную закорючку.

— Это ещё что? — брезгливо отодвинула салфетку бабка. — В твоих жилах течёт дворянская кровь! А с такой подписью тебя даже куры уважать не будут. Я передам тебе нашу фамильную подпись!

— Мам, да какая фамильная подпись? Какие куры? Какая дворянская кровь? — устало произнёс отец Ромки.

— Цыц, плебей! Если бы не аппендицит, который мне выреза́ли, когда ты получал паспорт, всё бы было иначе! Подпись — это всё, что осталось у нашей семьи с царских времен. Нерушимое наследие! Я его научу.

Бабку было не переубедить, да никто особо и не пытался. Потянулись долгие вечера за занятиями.

Ромка до крови стер пальцы, десятки блокнотов сожрали литры чернил, прежде чем бабка удовлетворенно кивнула и, собрав свой чемодан, сказала:

— Вот теперь можешь получать свой документ. — И уехала на первой электричке.

Никто не придал значения этому стариковскому чудачеству, пока Ромка не поставил подпись в документе.

— Ничего себе, — выкатила глаза паспортистка, разглядывая идеальные буквы и кучерявые вензеля.

— Что-то не так? — заволновался Ромка.

— Я пятнадцать лет выдаю паспорта и никогда не видела ничего прекрасней. Алка, поди сюда скорее, смотри, — женщина протянула паспорт дрожащими руками, словно держа огонь Прометея. — Ох, мама дорогая, да у меня сейчас…

Паспортистка не договорила, взглянув на юные уши Ромки, которым не положено было слышать подобные откровения.

— А загранник тебе не нужен случайно? — спросила с надеждой Алка у Ромки, но тот недоумевающе помотал головой.

Этот случай был весьма необычным и заставил мальчишку почувствовать странную силу внутри себя. Подпись, которую передала ему бабушка, и правда имела некий вес. Но нужно было убедиться, что паспортистки не свихнулись на своей работе. Возможность вскоре представилась.

Через два дня на уроке русского языка весь класс Ромки попал на сочинение. Бедный словарный запас и слабая грамматика никуда не делись — Ромка, как обычно, выдал работу на крепкую 3/3, но в этот раз в конце текста он поставил подпись.

Вечером у учительницы случился когнитивный диссонанс. Мозг, выработанные годами принципы, профессиональная честь — всё твердило о том, что надо влепить трояк. Но руки не слушались. Учительница смотрела на подпись, и ей казалось, что, поставив тройку, она подпишет себе смертный приговор.

На следующий день Ромке вернули тетрадь, где он обнаружил малознакомую ему оценку 5/4. Причем четверка изначально была пятеркой. Учительница сама исправила все ошибки школьника, но так и не смогла побороть совесть и поставить ему высший балл.

Это взбудоражило парня. Родители, не привыкшие к успехам сына, закатили по такому поводу праздник.

С тех пор Ромка стал подписывать всё: от сочинений по литературе до контрольных работ по химии. Через неделю родителей Ромы вызвали к директору, где несколько учителей в ультимативной форме потребовали, чтобы мальчик прекратил на них давить своим автографом. Русичка и вовсе начала ходить к школьному психологу, который не ожидал такого интереса к своей персоне и начал изучать собственную специальность.

И Ромка прекратил — вплоть до выпускных экзаменов, на которых сорвал куш в виде четверок по основным предметам.

В армии Ромку назначили писарем. Правда, это был первый в мире писарь, которому требовался еще один писарь. Сам Ромка ничего не писал. Его куриный почерк не могли разобрать ни в одном военном ведомстве. Он лишь подписывал документы за замполитом, который являлся его однофамильцем. После демобилизации Ромки уволился и подполковник.

Чем старше становился Ромка, тем чаще ему приходилось пользоваться подписью, и тем больше она влияла на его судьбу.

Когда Ромкин друг женился, а сам Ромка выступал в роли свидетеля, церемонию пришлось отменить. Невеста, увидев Ромкину подпись, поняла, что не сможет жить спокойно, если у её мужа не будет такой же. Пришлось менять мужа.

Но это было не последнее выступление Ромки в качестве свидетеля. Как-то раз его остановил наряд дорожной полиции и попросил быть понятым при задержании одного весьма подозрительного водителя. Ромка поставил подпись при досмотре машины и с тех пор не вылезал из судов. Среди стражей порядка он стал знаменитым. Ему часто звонили и приглашали принять участие в рейдах и досмотрах, а также звали поучаствовать в заседаниях присяжным, поручителем, а иногда и обвинителем. Денег, правда, не платили, но небольшой блат у него был.

С поиском работы оказалось немного сложнее. Электронное резюме Романа особо не впечатляло. Парень поленился в свое время получить какое-либо профессиональное образование, уникальных навыков не имел, и всё, что ему удалось найти, — это профессии грузчика, промоутера, кочегара и официанта.

Казалось, что фарт закончился и дворянская подпись потеряла свою власть, пока новоиспеченный грузчик винно-водочного комбината не пришёл расписываться за первую зарплату.

Квиток этот принесли хозяину производства, и уже через неделю с конвейера сошла первая бутылка элитной водки «Дворянская», подписанная Ромой, который играл роль того самого дворянина. Он сдал подпись в аренду на год, а иногда выезжал на презентации и лично подписывал подарочные экземпляры для высокопоставленных чинов.

Слава парня росла. Владелец комбината решил не останавливаться на напитках и предложил Роману стать генеральным директором. Ему купили самый дорогой Паркер, шикарный костюм и стали отправлять на все самые важные встречи для солидности.

Со временем выяснилось, что у хозяина серьёзные проблемы с налогами, и как-то раз в дверь кабинета Ромы постучались люди в погонах. На всех «грязных» документах присутствовала его подпись, и Роме хотели нарисовать срок, от которого его спасли связи в судах и органах.

После разбирательств и амнистии Ромой заинтересовались более серьёзные структуры и предложили ставить подпись на бумагах более широкого значения. Отныне через его руки проходили документы, решающие судьбы тысяч людей и предприятий. Роман стал важным человеком, но по-прежнему писал слово «бесплатный» через «з», а слово «будущий» с суффиксами «-у» и «-ющ».

И вот, на пике славы, когда Роме предстояло занять самую важную должность в его жизни, ему сказали «нет».

«Да вы с ума сошли?! Я понимаю, что красиво написано, понимаю, что произведение искусства, понимаю, что факсимиле оценивается в десятки тысяч долларов, но мы не будем ставить посла с фамилией Жопин. Гоните его в шею».

Так у Ромы всё и закончилось. Карьера стремительно пошла вниз, его стали забывать и больше не просили подписать ничего важного. Деньги кончались, руки опускались, а длинная белая полоса всё больше приобретала оттенки серого, а позже и черного, пока однажды Рома не решил найти корни своей фамилии. Перерыв немало архивов и подробно изучив семейное древо, Рома узнал, что бабка действительно не обманула. Его предки принадлежали к почетном дворянскому роду, а его родственники расселились по всему миру. Проведя еще немало исследований, Рома нашел своего пятиюродного дядю, который жил во Франции и владел небольшим швейным производством.

Связавшись с родственником, Рома показал ему фамильную подпись. Как оказалось, Рома был последним из своего рода, кто унаследовал этот навык. Дядя так восхитился красотой автографа, что пригласил племянника и его жену в гости, где и предложил выпустить новый бренд с подписью вместо эмблемы.

Надо ли говорить, что дела пошли в гору?

Александр Райн