Миша был настоящим пластилином, из которого родители и общество пытались слепить Человека. Папа отдал сына на футбол, лепил ему ножки, хотел, чтобы тот играл в его любимом клубе и был предметом гордости в разговорах с мужиками за сигареткой в обед.

Назло папе мама отдала сына в музыкалку, она лепила ему уши и пальцы, хотела, чтобы мальчик стал известным аккордеонистом и играл на той самой сцене, где мама провела лучшие годы, пока не встретилась с папой.

Голову сыну, как правило, лепили всем миром. Учителя и тренеры учили дисциплине и уважению к их авторитету. Они лепили мальчику социальную ориентированность и чувство слабоумия.

Пацаны во дворе лепили Мишке сердце, учили дружбе, взаимовыручке и помогали не стать лохом. Правда, улицы и пацаны тоже бывают разные, потому понятие «лох» весьма абстрактно и не имеет четкого определения. Миша жил в районе педагогического института и тусовался в основном с сыновьями профессоров, архитекторов и филологов, что работали при институте и снимали жилье неподалеку от работы. Его друзья были начитанными и зарвавшимися интеллигентами, лохом для них считался любой, кто не мог назвать число Пи до шестого знака после запятой или процитировать Бродского.

Отец по жизни был неудачник и пьяница, он лепил сыну глазки, показывая своим плохим примером, как делать не нужно. Но свою роль в воспитании отпрыска он видел четко и считал её необходимой, критикуя выбор дитя стать веб-дизайнером. Мужчина напирал на то, что работа должна быть «нормальной», желательно где-нибудь на промышленном предприятии. Мама пыталась вылепить из сына идеального во всех пониманиях мужчину, такого, за которого стыдно не будет (а стыдно не будет, только если он окончит «вышку» и во всем будет слушать мать).

Дабы угодить всем, футболисту-аккордеонисту сначала пришлось отучиться в ПТУ на фрезеровщика, а позже закончить физмат. В конечном итоге из Миши вышло то, что можно охарактеризовать как концептуальное искусство или, другими словами, «без стакана не разберешь».

В любимый футбольный клуб отца Миша не попал из-за слабого удара левой. Правда, и правой Миша бил не очень, да и вообще драться не умел. В команде его не любили за музыкальный вкус и часто били. По этой же причине его вытурили и из оркестра. Мишу просили играть Чайковского и Штрауса, но, как Миша ни старался, получалась лишь «Коррозия металла».

Годы шли, а пластилин так и не смог принять окончательную форму и застыть. С таким количеством навыков и талантов, как у Миши, карьеру он мог сделать только в одном месте — «Эльдорадо».

Магазин бытовой техники принял «универсала» с распростёртыми объятиями, вручив ему бейджик с орфографической ошибкой в имени и трудовой договор на ближайшие десять лет. Руки у директора были жесткие и волосатые. Они лепили из Миши все, что вздумается, в основном это были лепёшки и шарики.

Парень не жаловался. Среди безмолвных и бездушных холодильников и утюгов он чувствовал себя намного комфортнее, чем в обществе людей. Каждый раз, когда его пытались отыскать покупатели, он старался затеряться в электронных джунглях и ни при каких обстоятельствах не вступать с ними в диалог. Выручка у аккордеониста была самая низкая по филиалу, но на жизнь с родителями хватало.

Когда продавец-консультант начал приводить в дом девушек, мать сразу давала им понять, что Миша хоть и пластилин, но только её собственный.

Она пыталась лепить из возможных невесток то, что хотела видеть рядом со своим сыном, но, как правило, девушки уходили из «гончарной мастерской», едва переступив порог.

Годы продолжали идти, Мишу продолжали лепить. Теперь это снова были ребята со двора, и в основном снова дети профессоров и архитекторов. Вместо того чтобы пойти по стопам родителей и достигать социальных высот, они медленно, но верно достигали социального дна, и охотно звали с собой Мишу.

Одинокий сорокалетний продавец стиральных машин был податлив и мягок характером, потому его легко можно было превратить во что угодно, а проще всего — в унылую кучку пьяного невзрачного пластилина.

Как-то раз Миша выиграл в лотерею. Точнее, даже не в лотерею. И не выиграл... Продавец магазина dvd-дисков, где последние десять лет отоваривался лишь Миша, наконец решил закрыться и, объявив аккордеониста своим юбилейным сотым покупателем, вручил ему скидочный купон на писательские курсы.

Парень обрадовался, но лишь тому, что мать больше не пошлёт его за очередным караоке, а купон этот сунул в карман. Через неделю он про него вспомнил и, так как находился в отпуске, решил от нечего делать сходить на курсы.

Мише там сразу понравилось. Парня усадили за парту, дали листок бумаги, ручку и приказали творить. Поначалу мыслей не было, но как только куратор объявил, что скидка заканчивается через десять минут, Мишу как прорвало.

За десять минут продавец-консультант выдал объём небольшой энциклопедии. Там он описал всю свою жизнь и все свои мысли и переживания до третьего класса — на большее времени не хватило.

Куратор глянул на листок с видом банковского оценщика. Внимательно проанализировав каждую строчку, он посмеялся, поплакал, три раза вышел покурить, а по итогу поставил в конце работы жирную красную тройку. Миша обиделся и хотел уйти, но куратор его остановил и предложил поработать в соавторстве.

Миша согласился, оплатил авторский взнос, редактуру, корректуру, иллюстрации и рекламу. Двенадцати тысяч хватило на все, так как куратор решил сэкономить и сделал все сам.

Через полгода книжка вышла в свет и, несмотря на отвратительное оформление, сразу покорила сердца миллионов. Жаль, что о Мише в ней не было упоминаний, тем более учитывая, что весь текст написал он, а его коллега лишь придумал название.

Книжку покупали в основном те, кто, как и Миша, не смог определиться в жизни — то есть семьдесят процентов населения. Денег автор так и не увидел, зато увидел перспективы.

Его «коллега», собрав урожай, предложил повторить успех и пообещал Мише бо́льшую часть будущего дохода, но было поздно. Миша наконец слепился. Окончательно.

Вторую часть книги он издал уже самостоятельно. Редактуру и корректору ему сделали за три бутылки водки и сырок ребята во дворе. Иллюстрации взяла на себя мама, которая, помимо музыкалки, окончила еще и художку, а в качестве рекламы Миша притащил один экземпляр на работу, где обитало большинство его читателей.

Книга взлетела круче первой, а через месяц автору позвонили и предложили написать сценарий к фильму.

Отец кричал о том, что сын — идиот и либерал, директор угрожал увольнением, друзья называли Мишу графоманом и требовали прекратить. Но Мише было пофиг: впервые в жизни лепили не его, а он сам лепил героев.

Деньги текли рекой. Миша стал знаменит и востребован. Женщины были готовы меняться в руках возможной свекрови. Оркестр, из которого выперли горе-аккордеониста, сделал саундтрек к его фильму. Директор «Эльдорадо» извинялся и просил Мишу по старой дружбе провести несколько пиар-компаний в его филиале. Весь мир готов был лепиться в руках известной личности, но Мише было всё равно.

На вырученные деньги он купил квартиру и съехал от родителей, несмотря на упреки со стороны матери и хамство отца. Жену Миша нашел в такой глубинке, где не то что о его книгах, об интернете слышали лишь из анекдотов. А вскоре у него родился сын — маленький пластилин, из которого родители и общество должны были слепить Человека.

Александр Райн