«Здравствуй, мама! Прости, что не писал тебе несколько дней — столько событий, что я обычно прихожу вечером в домик и падаю замертво. Но только не вчера. Один из наших ребят предложил после отбоя вызвать Пиковую Даму. Мам, я во всю эту чушь с детства не верю, но остальным мужикам так понравилась идея вызвать в отряд дам, что они предложили не ограничиваться одной мастью, а пригласить сразу всех, особенно козырных.

Для ритуала нужны были зеркало, красная краска, черные свечи, карты. С зеркалом и краской в домике маляров проблем не возникло. Мужики каждый день эту краску перед зеркалом с лица оттирают. Не знаю, где они успевают извозиться в ней на отдыхе — видимо, профессиональное.

Черные свечи Валера взял у своих коллег-водителей. Мы пытались его убедить, что это не те свечи и что нагар на свечах зажигания не привлекает мистические сущности, но Валера был непреклонен, говорил, что проблемы с машиной привлекают больше чертей, чем вся темная магия вместе взятая.

Карты тоже нашлись у каждого второго работяги, а еще — домино, нарды, шашки, кроссворды.

В итоге поставили зеркало, нарисовали лестницу, разложили свечи, карты, накрыли поляну: закуска, контрабандный алкоголь, остывшее горячее, не тронутое за ужином. Было жутко, мистично и интригующе. Сначала выпили за ритуал, закусили. Потом еще раз выпили за прекрасных мистических женщин, снова закусили. Через два тоста забыли про магию, пиковых и бубновых дам и начали бегать на перекуры.

Через сорок минут нам удалось всё-таки сделать вызов. Правда, вызвали мы лишь неистовый гнев вожатого. Двойной Бакарди изгонял из нас злобный дух зеленого змия интенсивными ночными пробежками вокруг домика. Через полчаса мы снова стали прилежными христианами.

Наутро пришли айтишники и напомнили о стреле. С больными головами и ногами, измотанные по самые буби, мы вышли из домика и первым делом осушили бочку для умывальников, рассчитанную на двести человек. На линейке нашему отряду был объявлен публичный выговор и назначен наряд по столовой вне очереди. Стрелу пришлось перенести на другое время.

В столовой работать непросто: нужно всё перемыть, расставить, убрать, накрыть согласно медицинским карточкам отдыхающих. Один из наших нашел у повара чан с брагой и пригрозил нажаловаться, если тот не выделит часть на нужды страдающего пролетариата. К обеду все мы заметно оживились. Столы накрывались быстро, аккуратно и с энтузиазмом.

После полдника мы отправились на чемпионат лагеря по пионерболу. Кто нас записал на это — мы так и не выяснили, но мы бились как львы. Победителям было обещано увеличение тихого часа до двух. Сначала мы разбили отряд ЧПУ-шников. Это было несложно. Операторы не знали, как действовать без программы, и просто курили всю игру, пока мы забивали им голы. Затем мы должны были выступить против сборщиков кухонь. Те, хоть и обещали прийти, но так долго не являлись, что все, включая судью, распсиховались, и их отряду было засчитано автоматическое поражение.

Кстати, мам, у меня, оказывается, сильная подача. Я хорошо кручу, но до Валеры мне все равно далеко. Этот пройдоха сумел закрутить с одной из фавориток команды флористов, а еще со швеей и с руководительницей колл-центра. Через пару игр они вместо пионербола начали разбираться между собой за право быть с Валерой. Из-за него нас сняли с соревнований за подавление спортивного интереса у соперников.

После ужина пришли айтишники и сказали, что решили драться с нами удаленно, так как могут себе это позволить. Собрав все свои вещи, они улетели в Испанию. Моя Леночка тоже улетела, но Валера задорно заявил, чтобы я не переживал: любовь в лагере — обычное ребячество, и то лишь на одну смену, а у меня, мол, еще вся жизнь впереди. Я напомнил Валере, что мне сорок четыре, и одна смена для меня вполне себе срок. Я уже мысленно выстроил планы после предполагаемой победы в дуэли за девичье сердце: разменял свою трёшку в районе на однушку в областном центре и дачу у аэродрома, придумал имя собаке, которую мы заведем с Леной, и купил путёвку в Абхазию на следующее лето. Но, видимо, не судьба.

Затем нам объявили, что дискотеки не будет и вместо этого мы идём в лес —жечь костёр, запекать хлеб и картошку и петь песни. Идея была просто потрясающей. Но хлеба и картошки нам показалось мало. Скинувшись, мы дошли до домика курьеров и заказали доставку продуктов из ближайшего поселка.

Увидев люля-кебаб, купаты, баклажаны и форель, Двойной Бакарди назвал нас пижонами и сказал, что мы своими шашлыками убиваем всю романтичность момента, но сам при этом не забывал подкладывать себе всего понемногу в тарелку.

Достали гитару. Долго спорили из-за репертуара, чуть снова не передрались. Сошлись на «Кино», так как оказалось, что больше никто ничего играть не умеет.

Потом начали рассказывать страшные истории. Одни делились какими-то байками про привидения, другие рассказывали истории о маньяках, что раньше водились в здешних лесах. Но фаворитом вечера стал Валера, который достал откуда-то телефон и, поймав одну палочку сети, зашел на сайт новостей и зачитал нам их вслух. Большинству из нас до сих пор снятся кошмары по ночам.

Сегодня утром в лагере объявили о беглеце. Один налоговик сбежал из отряда, так как его достали одними и теми же вопросами о налоговых вычетах и неправильных начислениях. Искали его всем лагерем, а ближе к вечеру он сам вернулся. Сказал, что на работе идиотов все равно больше.

А еще у нас был день Нептуна и «Веселые старты». Веселого, правда, мало. В каждой команде было минимум три мушкетера: артроз, остеохондроз и радикулит, которые всячески мешали кардиналу ЗОЖ достигать поставленных целей. Победила команда, где все участники стартовали.

В конце пришел сам Нептун и облил нас из шланга, чтоб хоть как-то привести в чувства. Были, правда, и очень спортивные ребята. Те, что ходят в спортзал, в бассейн, на стадион. На зависти к их довольным физиономиям и атлетическим формам держится весь наш боевой дух и воля к жизни.

А вообще, в лагере хорошо. Несмотря на уличный туалет, холодную воду в умывальнике и баню с тазиками, я чувствую себя живее, чем когда-либо. Мы ловим тритонов, лечимся подорожником и объедаемся неспелыми ягодами. Иммунитет, конечно, не тот, что в детстве, но я давно не чувствовал себя таким юным. Если доживу до родительского дня, то обязательно покажу тебе все свои поделки и новые шрамы. Ты, главное, приезжай. Тебе тоже нужен свежий воздух и немножечко детства. Твой сын, слесарь шестого разряда, Лёва».

Александр Райн